Письма сестер Спасо-Бородинского монастыря В.А. Афанасьеву (30 августа – 22 сентября 1924 г.)
В архиве Спасо-Бородинского монастыря хранится несколько писем за 1924 г. от монахини Валентины и Капитолины и одно письмо, написанное последней будущей настоятельницей монастыря игуменией Лидией, которая в то время была в должности казначеи. Эти письма адресованы потомственному дворянину Владимиру Александровичу Афанасьеву. Он был женат на Маргарите Михайловне Нарышкиной, старшей дочери ротмистра М.А. Нарышкина - родного племянника Маргариты Михайловны Тучковой. Его отец – Александр Михайлович Нарышкин – был братом М.М. Тучковой. Он умер в 1896 г. и был захоронен в подклете Спасского храма Спасо-Бородинского монастыря.
В жизни В.А. Афанасьева и его семьи монастырь занимал особое место. Когда в конце 1908 г. он и Маргарита Михайловна обвенчались, то вместе со своими родителями решили посетить обитель и поклониться родным гробам. Почти каждое лето они приезжали в Спасо-Бородинский монастырь. Так, в архиве монастыря хранится фотография об их пребывании здесь в 1914 г. Супруги счастливо прожили 12 лет.
Помимо военной карьеры, В.А. Афанасьев активно занимался историей. По его инициативе был создан «Кружок ревнителей памяти Отечественной войны 1812 года», которым он руководил до 1916 г. Стал он и одним из создателей Музея войны 1812 года. Долгое время Афанасьев был секретарем Комитета музея, собиравшего реликвии и деньги на его сооружение, а также работал в Комиссии при штабе Московского военного округа, члены которой занимались выяснением точных мест для возведения памятников полкам, участвующим в Бородинском сражении. 26 августа 1911 г. Афанасьев участвовал в 99-ой годовщине Бородинской битвы. В этот день на Утицкой высоте был торжественно открыт памятник Павловским гренадерам.
После революции Владимир Александрович, параллельно с военной службой, занимался научной и преподавательской деятельностью сначала в Военной академии, а затем в Военно-воздушной Академии им. Жуковского. С 1928 г. работал в Музее транспорта.
В 1916 г., перед уходом на фронт, Афанасьев В.А. купил для себя участок на кладбище Спасо-Бородинского монастыря. Однако он вернулся с Первой Мировой войны живым. Впереди был 1920 г. – самый тяжелый год в его жизни, когда одна за другой на него обрушались две семейные трагедии. Спасая младшую 9-летнюю сестру, утонула в реке его старшая 11-летняя дочь, а вскоре в августе 1920 г. в купе служебного вагона на Белорусском вокзале после тифа и воспаления легких скончалась его жена. Он похоронил Маргариту Михайловну на купленном им кладбищенском участке монастыря. После ее смерти Афанасьев часто приезжал сюда, посещал службы и заказывал панихиды на ее могиле.
Пережив голодную и лютую зиму 1921 г., Владимир Александрович отправил своих переболевших корью детей на все лето в Бородинский монастырь. Здесь они ожили и набрались сил. Об этом говорят и дошедшие до нас фотографии того времени. На одной из них изображена у могилы своей матери 15-летняя Анастасия, дочь Владимира Александровича. Снимок сделан летом 1925 г.
Спустя 15 лет после этих страшных событий, в 1935 г., когда все более раскручивался маховик сталинских репрессий, Афанасьев с грустью записал в своем дневнике: «Вчера была Маша Храпова, бывшая монахиня Бородинского монастыря, которая была в августе в монастыре и видела, как все памятники надгробные около первой Спасской церкви куда-то снесли, а деревянные кресты спилены. Такая же участь постигла и прекрасный дубовый крест, поставленный в 1921 году на могиле моей дорогой первой жены Мары, которую я похоронил на своем месте, приобретенном мною для себя перед отправлением в 1916 году на войну».
В конце 1920-х – начале 1930-х гг. в СССР начались репрессии против военных Русской императорской армии. В декабре 1930 г. Афанасьев В.А. был арестован. Больше года он находился в Бутырской тюрьме, а затем был сослан в Сибирский исправительно-трудовой лагерь (Сиблаг) сроком на 5 лет. В 1935 г. Владимир Александрович возвратился в Москву и продолжил заниматься научной работой. С 1946 г. работал в Институте истории АН СССР. С 1948 г. – в Государственном Историческом музее.
Афанасьев Владимир Александрович умер в 1953 г. Его потомки передали монастырю письма монахинь Валентины и Капитолины и игумении Лидии на его имя, а также несколько фотографий. Кроме того, они установили надгробие на месте захоронения Маргариты Михайловны Нарышкиной.
Монахиня Валентина (Варвара Васильевна Рогачевская) родилась в Санкт-Петербурге в 1866 г. в большой благочестивой семье мещанина. Отец Василий и брат Александр занимались в северной столице легковым извозом, имели 9 человек наемных рабочих. Семья владела небольшим домом, несколькими коровами и лошадьми. Варвара получила 3-х-летнее образование в Петроградском городском училище. В 1879 г., в возрасте 13 лет, она поступила в Спасо-Бородинский монастырь, где прожила 49 лет до 1928 г. Вместе с ней в монастырь пришли и ее старшие сестры Анна, в последствии монахиня Анатолия, и Вера, ставшая послушницей. Девочки имели хорошие голоса и несли клиросное послушание. Позже монахиня Валентина регентовала монастырским хором.
Сестер постригли уже в зрелом возрасте. В послужном списке Спасо-Бородинского монастыря за 1914 г. они числились еще послушницами. Постриг Варвары состоялся в 1915 г. Из жития преподобной Рахили можно узнать удивительные подробности этого события: «17 ноября 1915 года монахиня Митродора принимает Великий постриг с именем Рахиль. Его совершал Настоятель Давидовской пустыни, Благочинный монастырей Московской Епархии, архимандрит Валентин (…) На другой день был постриг в мантию десяти сестер монастыря тем же архимандритом. По монастырскому уставу новопостриженные должны были пребывать безвыходно в храме несколько суток. Об этих святых днях у сестер остались самые трогательные воспоминания. Между прочим сестры замечали, что «их» схимница отказывалась совершенно от еды, вкушая только просфору со святой водой, да глотка по два утром и вечером выпивала теплоты. Со слов одной монахини, регентши Валентины, свидетельницы всего, можно заключить, что м. Рахиль тогда неоднократно восхищалась и становилась невидимою окружающим. Раньше означенная монахиня приписывала это явление своему болезненному состоянию, а теперь утверждает, что это было действительным явлением, но весьма чудесным. Тогда же схимница Рахиль видела Божию Матерь в драгоценной мантии.
-Ах! Если бы ты, Валентинушка, видела все это! – воскликнула старица. – Как прекрасно, высоко, радостно лицезреть нашу Заступницу!И долго-долго светилось радостью лицо схимницы, и вся она делалась как бы светящейся. Монахиня Валентина скорбела, что постриг совершен во время ее болезни, из-за чего она не может выполнить все монашеские обеты. А м. Рахиль на это ей говорила:-Ты, Валентинушка, только точнее помни обеты свои, а Бог поможет тебе их выполнить».Из приведенного отрывка видно, что матушка Валентина особо почитала старицу Рахиль. Она стала свидетельницей удивительных событий, о которых позже поведала священнику, духовному сыну старицы о. Сергию (Лебедев). На основе этих и других подробностей он и написал ее житие.
В 1929 г., после закрытия монастыря, монахиню Валентину с несколькими сестрами приютил в своем доме в деревне Семеновское Яков Александрович Глушков. В то время в этой деревне, ближайшей к монастырю, уже находилось более 30 монашек. В феврале 1930 г. матушка Валентина переехала на квартиру в Можайск, где проживала вместе с сестрой Спасо-Бородинского монастыря монахиней Капитолиной (Анисимова). Они пели на клиросе в церкви святых Иакима и Анны, часто принимали у себя монастырских сестер и прихожан храма.
Мать Капитолина была очень близка по духу матушке Валентине. Они были практически ровесницы и хорошо знали друг друга с юного возраста. Вместе они прошли тяготы монастырской жизни, а после закрытия монастыря - гонения, арест и ссылку.Анисимова Капитолина Парфеновна родилась в 1868 г. в крестьянской семье в селе Орловской области. В Спасо-Бородинском монастыре подвизалась в 1882-1927 гг. С 1927 г. и до ареста в 1931 г. проживала в деревне Семеновское и в Можайске.
В 1931 г. сначала была арестована монахиня Анатолия, а затем, 18 мая 1931 г., монахини Валентина и Капитолина. Все они были названы "членами антисоветской группировки монахинь Спасо-Бородинского женского монастыря, действовавшей на территории Можайского района Московской области». Согласно материалам архивно-следственного дела, этой «группировкой» руководила «антисоветская группа» во главе с архимандритом Гурием (Мишанов) и протоиереем Николаем (Страхов). В обвинительном заключении указывалось, что члены этой группы «в течении 1930-1931 гг. (…) систематически вели антисоветскую агитацию, направленную к срыву мероприятий советской власти в деревне, распространяли провокационные слухи о войне, скором падении советской власти, нашествии антихриста, иностранцев и т.д. своей повседневной агитацией путем обхода по домам, обрабатывали в антисоветском духе религиозных крестьянок, используя их религиозные предрассудки».
Монахини Валентина и Капитолина виновными себя не признали. 28 июня 1931 г. они были приговорены к исправительно-трудовым лагерям сроком на 5 лет. Приговор был заменен высылкой в Казахстан на тот же срок. Дальнейшая судьба матушек неизвестна. В 1990-е гг. они были реабилитированы посмертно.
Последняя настоятельница Спасо-Бородинского монастыря игумения Лидия (Екатерина Харитоновна Сахарова) родилась в 1862 г. в деревни Семеновское. Она училась в Московском городском училище. В должность казначеи определена указом по свидетельству Тверской Казенной Палаты 18 ноября 1904 г. 16 июня 1909 г. была пострижена в монашество в Спасо-Бородинском монастыре. В 1924 г., после смерти игумении Ангелины, монахиня Лидия была выбрана сестрами настоятельницей, а затем утверждена в этой должности патриархом Московским Тихоном. Игумения Лидия была арестована в 1930 г. и приговорена к 6 годам ссылки в Северный край. После ее окончания вернулась на родину, где и скончалась.
Переданные в архив монастыря письма монахини Валентины и Капитолины и одно письмо игумении Лидии В.А. Афанасьеву за 1924 г. содержат детальное описание последних дней, кончины и похорон игумении Ангелины в сентябре 1924 г., тем самым они опровергают все ранее бытующие версии об этом. Кроме того, данные письма являются бесценным историческим источником о монастырской жизни того периода, о положении монастыря, когда активно проводилась его «коммунизация», об атмосфере в обители накануне его разорения и последующего закрытия. Именно поэтому мы приняли решение опубликовать их, сопроводив небольшим историческим введением. В настоящее время письма хранятся в архиве Спасо-Бородинского монастыря. Они публикуются по современным правилам орфографии и пунктуации с сохранением стилистических особенностей.
Письмо монахинь Валентины и Капитолины В.А. Афанасьеву
30 Августа 1924 г.
Глубокоуважаемый Владимир Александрович!
Ваши поздравление с праздником Обители мы получили 26 августа, за что глубоко тронуты, как я с матерью Капитолиной, а равно и все остальные сестры уважают и помнящии всех Вас. Слава Богу праздник проводили благополучно, в храме сверх ожиданий получилось очень торжественно, в день и накануне погода стояла чудная, молящихся был переполнен храм, и очень много духовенства и из Москвы, накануне после вечерни и молебна отцом Архимандритом Филаретом была прочитана с амвона по поручению Святейшего и Епископа Бориса резолюция, о возложении креста на казначею мать Лидию.
Потом началась всенощная с акафистом, очень торжественно пела пятнадцать человек духовенства, из коих читали паремии, шестопсалмие и канон. Недосчитовалась к довершению сего только одной матушки Игумении, на второй т.е. в день праздника, после водосвятного молебна, встретили у святых ворот крестный ход, в Соборе началась панихида, затем Литургия, Крестный ход вокруг ограды монастыря с молебном, который и кончался с многолетием уже в Соборе.
Потом 25 человек духовенства и приглашенные в доме Матушки Игумении пили чай и обедали, а сестры одни были в трапезе. По окончании всего перед вечером мать казначея передавала матушке о всем по порядку, то матушка расспросила до мельчайшей подробности так ли все исполнили. Немного вздохнула, перекрестила и сказала: «Слава Богу, а вам спасибо…». Это были ее последние силы, а в три часа ночи произошла страшная перемена. И до сих пор в одном положении ни одной капли воды не может проглотить и от жару не может и говорить. Чувство очень тонкое и слух, а только рукой подает знаки. Так жаль невыразимо, человек умирает голодной смертию, 40 дней не кушала ни крошки и который день без капли воды. Я была и сегодня. Лежит и совсем молодая и не одного седого волоса, уж очень жаль матушку, а на своем веку хороню пятую игумению. Следовательно, побывала в пяти боях и надо начинать шестой. Живем на военном месте и как в войну надо всегда готовиться и ко всему быть готовыми.
Ваше поздравление было прочитано и матушке, благодарит и велит написать последний свой привет Вам и всей семье Вашей, это когда еще говорила.
Я, мать Капитолина и все сестры шлем низкий поклон Вам, Владимир Александрович, Наталье Александровне, Настеньке и Мишеньке и желаем здоровья и всего лучшего, просьбу Вашу стараюсь исполнить как святую обязанность, мать Капитолина просит Вас не беспокоиться. Это ее удовольствие и которое исполняет без всякого труда. Еще раз пожелаем всего наилучшего, глубокоуважаемый Владимир Александрович.
Ваши молитв. Матери Капитолина и Валентина.
Р.S. Еще не успев запечатать письмо, как уже и принесли переводом 6 рублей.
Извините, что пришлось подписать. Все будет исполнено, но очень жаль ежели не придется побывать вам, Владимир Александрович. Мать Капитолина очень-очень благодарна, и я глубоко благодарна за нее, но мы обе и поволновались за беспокойство Ваше, постараюсь уведомить вас о дне кончины матушки Игумении.
Письмо монахинь Валентины и Капитолины В.А. Афанасьеву
8 сентября 1924 года.
Глубокоуважаемый Владимир Александрович!
ак я, а равно мать Капитолина, спешим Вас поздравить с дорогой именинницей, предобрейшую и уважаемую Наталию Александровну. Приветствуем с днем ея Ангела и шлем тысячу лучших пожеланий.
Владимир Александрович! Не радостно встречаем мы наш праздник, с каждым днем дожидаем кончины, кончины нашей дорогой матушки игумении, все уже готово к ея исходу, и даже назначена наместница казначея мать Лидия (Сахарова). Матушка все время в хорошей памяти и очень тонкий слух, но ея болезнь ужасная. Вот уже дней тридцать не только что скушать, а и глотка воды не может проглотить, не всегда, а только когда она может принять святые Христовы Тайны. Но и то только одной крови. Сон пропал, сидит в подушках. Доктора нашли быстро-скоротечный рак. Приглашали Преосвященного на праздник, а нам не разрешили, а дали разрешение на крестный ход. Ждем всех Вас, Владимир Александрович! По получении Вашего открытого письма, я лично передавала матушке Ваш привет, и о состоянии Вашего здоровья, она была так благодарна за память, и показала знаки сожаления о Вашем нездоровье, а когда я сказала, что Вы быть может скоро приедете к нам в обитель, она улыбнулась и сказала: «Дорогой мой, рада». И больше не могла ничего говорить, это было по получении Вашего письма. Еще раза два я ее видела, но она так быстро делается слабее и слабее, едва ли переживет праздник. Мы все Слава Богу, сестры все благодарят за память и очень хотят видеть всех Вас в нашей святой обители, а пока шлют привет. Еще раз крепко целуем Наталью Александровну, а Вам, Владимир Александрович, желаем здоровья и всего лучшего. Любящие и уважающие всех Вас Ваши молитвенницы матери Капитолина и Валентина.1924 г.
Милая наша Настенька! Как поживаешь, как проводила лето, вероятно, уже начала учиться, часто вспоминали мы вас и поскучали, но и надеемся увидеться с тобою, наша цыпочка. Мать Капитолина и я целуем и поздравляем тебя с дорогой именинницей.
Твои знакомые монашенки кланяются и ждут тебя и мамочку. Будь хранима Богом, твоя мать Капитолина и мать Валентина.
Дорогой и славный наш Мишенька! Как дела и чем занимаешься? Где проводил лето?
Весело ли шло время, мы соскучились, это лето у нас очень много орехов, а ходить за ними опасно очень, банда вредит крестьянам, а мы боимся в лесу. Крепко целуем тебя и поздравляем с дорогой именинницей, да хранит тебя Бог.
Любим тебя. Мать Капитолина и мать Валентина.
Письмо монахинь Валентины и Капитолины В.А. Афанасьеву
Пятница 6 (19) сентября 1924 г.
Глубокоуважаемые Владимир Александрович и Наталья Александровна!
Все мы очень сожалели, что Вас не было с нами на погребении матушки. Был Преосвященнейший Борис епископ Можайский. Он предупредил ранее, что будет. Я уже писала Вам, что в ночь под 27 с матушкой была перемена, она быстро слабела, глаз не открывала, дышала глубоко и не жаловалась, а боль была ужасная, только давала знаком руки, чтобы помочили грудь и голову Святой водой, тогда она с отрывами повторяла: «да, да, хорошо, хорошо», а только хотели приложить мокрую тряпку к горлу, тогда она отклоняла рукой со словами не надо и довольно. В это время все присутствующие просили ея благословения и просили прощения со словами: «Матушка, дорогая наша, как же мы будем жить-то без Вас?» Она отвечала: «Господь не оставит, Господь не оставит».
Четыре дня дверь была открыта для всех день и ночь, все в волнении уступали друг другу, я последний вечер была долго и пришлось с матушкой Натальей поговорить о письмах около ея кровати, и я заметила, что она все до тонкости слышит и понимает, когда я сказала: «Матушка, Вам трудно и где Вас беспокоит?» Она положила руку на живот на сердце и вообще где было невыносимо, я также стала за ней прикладывать свою руку на те места, а она старалась усиленно что-то сказать, но не могла от жару и боли, все запеклось во рту и горле, а проглотить не соглашалось одной капли воды, так прыгало сердце да как будто не одно, а десять их. Это так происходило до утра, во время Обедни стала слабее, с 12 часов дня дышала реже, а без четверти два стала кончаться.
Мать Капитолина была при кончине и следила за дыханием. После трех вздохов показалась изо рта кровь, и что-то стала глотать, так крепко сжав губы, и стала бледнеть. Все заплакали со словами: «Матушка скончалась». Момент был ужасный, я была в псалтырной 2-ой час. Мать Капитолина прибежала в слезах. Зало быстро наполнилось народом, все ждали матушку, в это время колокол так заунывно сделал шесть ударов, на работе в Алексинках сестры заволновались услышав колокол, а Маша Арапова прямо с поля побежала. Едва только из кабинета открылась дверь, внесли матушку в зало, получился один стон от воплей, долго не закрывали лицо наличником пока все не простятся. Приходили и миряне. Началась панихида, я через пол часа писала многим открытые письма, и отец Сергий послал дочь Лидию на станцию с письмами. Очень обидно, что так долго не получали. В довершении два за раз первое было послано днем раньше.
От начала монастыря погребено пять Игумений и ни одной не пришлось отправить похороны с Архиереем, а матушка Игумения Ангелина удостоилась. Без всяких разрешений во вторник в пять часов утра с транзительным приехал, почти что без встречи - прямо в Собор к гробу, сам отслужил парастас, то есть большую панихиду, во время которой собиралось духовенство и сестры, а накануне приехал из Можайска Преосвященный Иннокентий, он любил матушку, потом перед Всенощной сделал вынос тела в Собор и уехал, узнав, что приедет Борис епископ. Началась заупокойная Всенощная. Во главе духовенства были отец Архимандрит Филарет, три протоиерея, иеромонах, отец Сергий, протодьякон, два дьякона, а к Литургии еще многие прибыли. После Всенощной в 11 часов певчие пели: «Се Жених грядет в полунощи, Чертог Твой вижду, Разбойника благоразумного и много других песнопений». Кто мог читать, все со своими псалтирями молились. В три часа пошли встречать Владыку, а ему с почтов. не дали билета. Все эти ночи мы не спали. Началась Литургия. Народу был полный храм. Перед отпеванием Владыка сказал слово усопшей. Сам плакал, сестры рыдали и самые черствые и грубые прихожане плакали. Началось по требнику монашеское отпевание. Владыка без пропуска исполнял чтение с духовенством и певчими. Началось прощание. Около часа продолжалось прощание. Вынос, крышка, шли певчие, за ними на мою долю пришлось идти с образом нерукотворного Спасителя, духовенство, Владыка, мать казначея несла на подушке крест матушки, а мать Ангелина посох в трауре (гроб -старшие монахини и мать Капитолина), четыре монахини с большими свечами у гроба. Не спеша кругом собора - и к храму Спасителя, с левой стороны храма в головах игумении Филофеи Гежелинской. Могила матушки очень сухая, один песок. Владыка предал тело земле, приказал зарывать, а певчим сказал петь волной морскою и все время стоял и пел, скорее всего руководил певчими пока зарывали гроб, сделали могилу, поставили крест, отслужил литию сам провозгласил «Во блаженном успении». И трижды по трижды спели Вечную память со словами Владыки «Блажени, яже избрал и приял еси Господи», второе: «Души их во благих водворятся» и 3-е кончил: «Блажени яже избрал и приял еси Господи и память их в род и род».
Владыка, духовенство, певчие, монахини и многие молящиеся от могилы проследовали в собор, где Владыка приласкал сестер, давая назидания, и обещал посодействовать у Святейшего относительно будущей матушки, затем отправился в покои усопшей, а все сестры исключая старших монахинь отправились по келиям, так как в трапезной кормили обедом всех прихожан, до трехсот человек, а сестры после. Был 3-й час, в доме матушки был чай и обед на 70 человек, когда зазвонили в трапезную часам к четырем, то Владыка оставил гостей и проследовал с матерью казначеей и остальными монахинями в трапезную кушать, потом в покои матушки игумении Марии, где отдыхал очень мало, здесь же и ночевал две ночи. Он такой неутомимый, совсем без отдыха, а кушает почти ничего. После заутренней и ужина в 10 часов вечера отец Архимандрит пригласил Владыку кушать чай к своим племянницам, которые живут у нас наверху Саша и Маша Филоретовы, Настенька их знает, тут уж началось торжество всем живущим в корпусе, не исключая и мать казначеи. Были у них в келии певчие, пели пожеланию Владыки, что знали наизусть, а Владыка слушал и улыбался, в 12 часов пошел от нас и на улице заинтересовался тихой луной ночи, дошел до могилы матушки, начал петь литию, а тут и певчие подоспели, кто провожал его, так красиво было слушать. Тихая ночь, все спят, Владыка разливается своим чудным голосом на могиле матушки, в среду стоял Литургию, после Обедни у всего духовенства побывал и пил чай, не исключая и отца диакона, который теперь за оградой, а после обеда обошел весь монастырь и поехал в Алексинки. Так ему там понравилось все хозяйство и местность, а оттуда заезжал в село Бородино, весь вечер провел с певчими, служил панихиду у матушки Марии и матушки Ангелины, благодарил сестер и поручил отцу Архимандриту относительно будущей матушки сделать единогласно и единодушно выбор с подписью всех до одной сестры, а сам в четверг, 5 сентября, в восьмом часу утра уехал с почтовым поездом и сказал: «Я в октябре еще приеду».
Владимир Александрович, мне очень жаль, что никого не нашлось записать это слово к усопшей, которое говорил Владыка. На этот раз счастливая была и Маргарита Михайловна, мы заказывали три Обедни и Панихиды. Первого ея была память - поминали за литургией с матушкой игуменией Марией, а 2-го - моей сестры Руфины была память, опять вместе поминала, а 3-го - с матушкой игуменией Ангелиной, а Панихида 1-го и 3-го на ея могиле. Я и мать Капитолина шлем наш глубокий поклон и лучшие пожелания Вам, Владимир Александрович, дорогой Натальи Александровне и милым деточкам Настеньке, Мишеньке. Я очень извиняюсь за письмо, которое так не связано и торопливо, кончаю, как раз на этих строках останавливаюсь, мать Капитолина приносит письмо от мать казначеи и я начинаю опять писать, но более подробнее, а которое было приготовленное послать оставляю и бегу на могилу матушки, чтоб немедленно исполнить просьбу Вашу и когда не приди, всегда найдешь кружок плачущих сестер у могилки, сестры все шлют привет и очень желают, чтобы Вы приехали с Наталией Александровной и детками. Милую Настеньку благодарю за письмецо и память, а цветочки ей будут розы и герань тут, но уже к весне, а зимой гаснут. Мишеньку целуем, вот как он угадал верно из писем. Вас приветствует Маша тверская, а Мишу и Настеньку целует. Еще раз благодарим за память, уважающие и любящие мать Валентина и мать Капитолина».
Письмо казначеи Лидии В.А. Афанасьеву
22 сентября 1924 г.
Глубокоуважаемый Владимир Александрович!
Приношу Вам мою искреннюю и сердечную благодарность за Ваше сочувствие и добрую память, поздравления и благопожелания. Действительно, наша потеря в лице матушки игумении Ангелины не заменима и невознаградима. Но всецело покоряемся неисповедимому промыслу Божию и говорим: «Да будет над нами Господи, твоя всеблагая воля!» В дни нашей скорби нас утешил епископ наш Преосвященнийший Борис, прочитав на погребении матушки Игумении и в своем надгробном слове отдав достойное ей уважение, ея заслугам святой обители и ея глубокому смирению. Относительно себя могу сказать, что я еще не утверждена в сан игумении святой Обители. Моя судьба в руках Святейшего Патриарха Тихона. Хотя сестры и оказали мне свою любовь, единогласно избрав меня на должность настоятельницы святой обители, но неизвестно, как Его Святейшеству угодно будет утвердить мое избрание или заменить кем-либо другим. Прошу передать Вашей супруге и милым деткам мою глубокую благодарность за их доброе пожелание и взаимно как Вам, так и им желаю милости Божией и утешения от Господа. Члены совета и сестры обители шлют Вам свой сердечный привет. Простите!Глубокоуважающая Вас казначея мать Лидия Бородино
Материал подготовлен сестрами Спасо-Бородинского монастыря.
Редактор Жанна Артамонова, кандидат исторических наук, сотрудник Российского государственного архива социально-политической истории.
